Сказки Небесной Бешбармакии

Избирательная лихорадка набирает силу. Обчественность увидела, наконец, на что способен творческий гений из других команд. До сих пор бешбармакцам приходилось любоваться токмо фамилиями хана Доброго на алом фоне, в изобилии развешанными на окошках магазинов и лавок, а также большими фотками каких-то людей, которые говорят, что это их хан.В это легко верится. Ну а все, остальное – всего лишь рабочие поездки хана. Это даже и не реклама, утверждает ЦИРК, а повседневная тяжкая ханская доля - открывать школы,больницы и дороги.

Портретов хана много, так что ЦИРКу стало неудобно и он снял, правда только один портрет, на котором бдительные шпиены Автомашева углядели брак. Вину за брак спихнули на какого-то безвестного чиновника, у которого нет ни имени , ни должности, ни фамилии, а зато великая любовь к хану. Это ж надо так бескорыстно любить Доброго, что потратив средства на булборд, не оставить, на всякий случай, своих должностных и биографических данных.

Больших фоток Автомашева увидеть пока не удалось. Его почему-то наотрез не хотят вывешивать рекламные агентства. Люди из агентств говорят, что он не фотогеничный и что им и так тяжело живется. Но после того как невооруженным глазам наблюдателей стало видно, что портретов Автомашева просто нетути нигде , его наконец пригласили на фотопробы. Так что, может быть, бешбармакцы еще увидят его портреты.

Команда Автомашева проповедует, или вынуждена проповедовать подпольную романтику. Листовки, надписи на заборах и стенах, молодняк, зажигающий на бульваре Свободы призваны пробудить в обывателях революционный пыл. Но поскольку обыватели дюже напуганы далеко зашедшими последствиями предыдущей революции, то предпочитают пока быть только зрителями. Листовки, кстати сказать, в лучших традициях подпольного жанра изъяли и запретили.

И хану Доброму и и Автомашеву вынесли предупреждение В ЦИРКе. Сказали, что могут снять их с гонки, если че. Очень трудно понять, кого снимут, «если че.»

Команда дохтура Гашишалиева явно пережила опыт ярких галлюцинаций в совместном трансе. Или просто грибочков поела. Плодом мистического опыта стали странные портреты, при виде которых маленькие дети плачут, а трудные подростки начинают биться в экстазе отрицания ценностей этого мира.

Люди покультурней вспоминают Энди, мать его, Уорхолла, а люди попроще замирают перед портретами в недоумении. В этот самый миг Витя Гашишалиев и берет их голыми руками, потому как пока они размышляют над тем почему бы дохтуру не сфотографироваться по людски, то есть в галстухе и пинжаке, в это самое время драматический образ Гашишалиева и проникает в их примитивное сознание.

Люди из команды дохтура окружают маршрутные тарантасы, автобусы и забрасывают мирных пассажиров этими портретами и речами дохтура. В общем, авангардистский шок претерпевают граждане от слаженной работы команды Гашишалиева.

Кое –где, где дозволено, появились портреты Тимы Царыева. Сам он в чистой, выглаженной рубахе. Отдельно сделана приписка - «Честно. Твердый.»
Электорально настроенные женьщыны не верят своим глазам и тайком записывают выходные данные с плаката, считая, что это телефоны Тимы. Хотят лично проверить «честно-твердый».
Других следов самопиара Тимы Царыева в природе не обнаружено.
Мотя Нурлан с началом избирательного шабаша тут же издал газету о своей жизни. Газета вышла на трех языках – медвежьем, бешбармакском и Мотином. Все страницы посвящены незаурядной персоне Моти Нурлана и рассказывают о его славном прошлом, героическом настоящем и ханском будущем. Фотографии, сделанные в разных ракурсах и прикидах повествуют о разнообразном гардеробе кандидата и о том, что у Моти завидный аппетит. А кто хорошо кушает, тот и работает так же.

И совсем ничего не известно о Посторонись Уметалиевой. Только один ее портрет времен прошлых ханских выборов напоминает о том, что женьщына кандидат еще существует.
Изредка доносятся слухи о том, что она шерстит провинцию, покоряя всех своей красотой и широтой. Но точных сведений о ее местопребывании и эффекте, который она производит на провинциальный электорат - нет.